Произошедшая 30 лет назад, стала переломным моментом для тысяч человек. Именно ликвидаторы ЧАЭС приняли первый удар на себя. Нередко ценой столь смелого поступка стала жизнь.
В день 30-летия со дня чернобыльской катастрофы редакция собрала свидетельства ликвидаторов о самой страшной техногенной трагедии в истории человечества
"Мы понимали, зачем ехали..."
Ныне проживающий в Израиле Александр Калантырский был одним из строителей саркофага. Пенсионер поделился с NEWSru.co.il воспоминаниями 30-летней давности. Коренной москвич попал на сооружение саркофага над ЧАЭС в качестве инженера-строителя. С начала июня до конца ноября 1986 года молодой специалист находился в «зоне отчуждения», пока его не вывезли с внутренним кровотечением.
«Это была работа, мы понимали, зачем туда ехали, и понимали, что там надо сделать», - рассказал ликвидатор ЧАЭС.
С его слов, товарищи из Института Курчатова говорили, что на Чернобыльской АЭС произошел выброс радиации, равный , помноженной на 250.
Ликвидация длиною в жизнь
Фото:
Itogi
Ликвидатор ЧАЭС, ученый Александр Боровой был среди тех, для кого стала работой всей жизни. Он прибыл на место ЧП в составе научной группы, помогающей армии с расчетами.
Перед отъездом ученый навестил мать, умирающую от рака. Она вспомнила, что Чернобыль – сорт степной полыни, и попросила прочесть отрывок из Библии, который позже назовут пророческим:
«Упала с неба большая звезда, горящая аки светильник, и пала на третью часть рек и источники вод. Имя ей полынь».
Услышав эти строки, умирающая мать отпустила его.
«Нельзя уйти от судьбы, твое место там. Чернобыль – твоя звезда», - такими были ее слова.
Работа над забетонированным «Укрытием» не продолжалась даже в 90-е годы. И все это время ученый непрерывно был на страже радиационной безопасности, пишет портал «Аргумент ».
Забытый подвиг пожарника
Ликвидаторы аварии на ЧАЭС - это люди, которые не искали славы, они боролись с невидимым врагом во имя страны. Именно поэтому мало кто знает о подвиге, совершенном пожарниками спустя месяц после злополучного 26 апреля 1986 года.
В ночь на 23 мая в помещениях циркуляционных насосов третьего и четвертого блока началось обширное возгорание. Пожар грозил вывести из строя третий блок, что спровоцировало бы еще более страшную техногенную катастрофу, чем взрыв в 4-том энергоблоке месяцем ранее.
Фото:
Arms-expo
Приехавший руководить спешно собранными пожарными бригадами подполковник Владимир Максимчук не дал случиться трагедии, угрожавшей всей Европе. Он лично руководил разведкой, не обращая внимание на показатели дозиметров и радиационную рану на ноге. Максимчук пытался всеми силами спасти своих подчиненных, введя посменное тушение пожара и их доставку на БТРах. Сам офицер во время пожара в третьем блоке не смел отдыхать. С лучевыми ожогами дыхательных путей и голени его увезли в больницу.
Восемь лет отважный пожарник, получивший 700 рентген (!!!), сражался с болезнью, продолжая служить доживающей последние дни стране. Его не стало 22 мая 1994 года, аккурат через восемь лет после его подвига. Максимчук спас около трехсот жизней. Но об этом было не принято говорить, поскольку пожар попал в разряд "секретных". Только в 2003 году его наградили звездой Героя РФ.
Радиофобия
Олег Алферов из ростовского полка 11350 рассказал, что солдаты-срочники не столько болели, сколько боялись заболеть. Волновались из-за возможного облучения, нервничали, что вызывало психозы и даже остановку сердца.
Фото:
Disgustingmen
По словам медиков, каждый сбой в организме ликвидаторы ЧАЭС связывали с облучением. Люди испытывали сильнейший страх во время ликвидации последствий аварии в Чернобыле. Он соизмерим со страхом атаки на войне. Мужчины давили в себе страх, ведь рядом с ними играли в прятки со смертью их товарищи. Этот страх убивал даже после демобилизации - об этом вспоминали очевидцы. Кроме того, ликвидаторов аварии «поедала» социальная несправедливость.
Их, героически отдавших здоровье на благо Родины, к сожалению, перестали замечать. Многие спились, не найдя себе иного применения, о чем пишет «Российская газета ».
В этот день, 26 апреля 2016 года, хочется пожелать долгих лет жизни тем, кто, не щадя себя, выполнил долг, на который мы, современники, отважились бы, мягко говоря, с трудом...
30 лет назад, 26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной электростанции произошла авария. На четвертом энергоблоке прогремел взрыв. Реактор был полностью разрушен, радиоактивное облако накрыло большую территорию Украины, Белоруси, России - больше 200 тысяч квадратных километров. Авария расценивается как крупнейшая в своем роде за всю историю атомной энергетики. Ликвидаторами аварии на ЧАЭС признаны 600 000 человек.
Пять ликвидаторов из тех, кто первыми вступили в бой с огнем на ЧАЭС, получили посмертно героя Украины
Николай Ващук , командир. Его отделение проложило пожарный рукав на кровлю ЧАЭС. Он работал на большой высоте в условиях высокого уровня радиации, температуры и задымленности. Благодаря решительности пожарных распространение огня в сторону третьего энергоблока было остановлено.
Bасилий Игнатенко , командир. Был в числе первых, кто поднялся на крышу пылающего реактора. Борьба с пожарами шла на большой высоте - от 27 до 71,5 м. Василий вынес из огня Николая Ващука, Николая Титенко и Владимира Тишуру, когда те потеряли сознание из-за высокой радиации.
Александр Лелеченко , замначальника электрического цеха Чернобыльской АЭС. После взрыва, оберегая молодых электриков, сам трижды ходил в электролизную. Не отключи он аппаратуру, станция взорвалась бы, как водородная бомба. Получив медпомощь, отпросился у врачей на свежий воздух, а сам сбежал на энергоблок снова помогать товарищам.
Николай Титенок , пожарный. Не имея ни малейшего представления о том, что его ждет, прибыл, как и товарищи, в безрукавках, безо всякой защиты от радиации. Куски радиоактивного графита отбрасывал сапогами и брезентовыми рукавицами. Из-за высокой температуры пожарные сняли противогазы в первые 10 минут. Без такой самоотверженности выброс радиации был бы намного большим.
Владимир Тишура , старший пожарный. Был в числе тех, кто тушил реакторный зал - здесь был максимальный уровень радиации. Уже через полчаса появились первые пораженные из числа пожарных. У них стала проявляться рвота, «ядерный загар», снималась кожа с рук. Они получили дозы около 1000-2000 мкР/час и более (норма - до 25 мкР).
Выжил, получив смертельную дозу
Леонид Телятников
В 1986 году Леонид Телятников работал начальником пожарной части Чернобыльской атомной станции. Уже через несколько минут после взрыва он вместе с командой, состоящей из 29 пожарных, помчался на станцию. «Я абсолютно не представлял себе, что произошло и что нас ждет, - вспоминал он. - Но когда мы приехали на станцию, я увидел развалины, охваченные вспышками огней, напоминающих бенгальские. Затем заметил голубоватое свечение над развалинами четвертого реактора и пятна огня на окружающих зданиях. Эта тишина и мерцающие огни вызывали жуткие ощущения». Понимая всю опасность, Телятников дважды поднимался на крышу машзала и реакторного отделения, чтобы погасить пожар. Это была самая высокая и самая опасная точка. Благодаря тому, что Телятников, как руководитель, правильно поставил задачи, выбрал расположение пожарных машин - огонь не перекинулся на соседние блоки и был потушен. Действие высокого уровня радиации ликвидаторы почувствовали прямо на пожаре. «Отец сказал мне, что второй раз еле спустился с крыши реактора, настолько ему было плохо», - рассказывал нам сын героя Олег Телятников. Леонид получил дозу облучения в 520 бэр - практически смертельную, но выжил. В сентябре 1986 года 37-летнему Телятникову было присвоено звание Герой Советского Союза, вручен орден Ленина. Скончался он в декабре 2004 года.
В смертельную схватку с огнем вступили пожарные. Уже через семь минут после сигнала тревоги на АЭС приехали пожарные расчеты. Командовал ими майор внутренней службы Леонид Петрович Телятников. Рядом с ним в первых рядах огнеборцев находились командиры пожарных караулов 23-летние лейтенанты внутренней службы Виктор Николаевич Кибенок и Владимир Павлович Правик. Своим примером они увлекали бойцов, давали четкие команды, шли туда, где было опаснее всего. Пожарные совершили настоящий подвиг - отвели беду, спасли тысячи человеческих жизней. Но доза радиации, которую получили отважные офицеры, оказалась очень высокой.
Лейтенантам Виктору Кибенку и Владимиру Правику посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Золотой Звездой Героя был награжден и Леонид Телятников. После лечения он продолжил службу, стал генералом. Но болезнь не отступала. Герой ушел из жизни в 2004 году.
Вернемся вновь в трагические дни Чернобыля. Как складывались дела после того, как отбили первый огненный удар? Бойцы пожарной охраны продолжали свой ратный труд. Вахту на огневом рубеже приняли сводные отряды из пожарных частей всей страны. Руководил их действиями подполковник внутренней службы начальник оперативно–тактического отдела ГУПО МВД СССР, Владимир Михайлович Максимчук.
В ночь на 23 мая 1986 года на ЧАЭС вновь возникла опасная ситуация. Вспыхнувший огонь подобрался к машинному залу, заполненному тоннами масла, и к трубопроводам, где был водород. Малейшее промедление могло привести к остановке насосов и выходу из режима третьего блока ЧАЭС, что грозило страшной катастрофой. Последствия ее были бы гораздо серьезнее, чем последствия катастрофы 26 апреля. Оценив обстановку, Максимчук избрал единственно правильный в той ситуации метод тушения: пожарные входили в опасную зону звеньями по пять человек, работали там не более 10 минут, а затем их тут же заменяло другое звено. Сам Владимир Михайлович принимал личное участие в разведке очага поражения, затем почти 12 часов не выходил из зоны пожара и, уже отдавая последние силы, сделал расчет пенной атаки, которая добила оставшиеся очаги огня. Умелые действия Владимира Максимчука спасли людей (более трехсот человек!), станцию и, как говорят, полпланеты. Предложенная им тактика тушения пожаров на атомных объектах прежде не имела аналогов и впоследствии стала достоянием мирового сообщества пожарных. Позднее медики определили: в эти драматические часы подполковник Максимчук получил сверхвысокую дозу радиации - около 700 рентген. С тяжелыми лучевыми ожогами ноги и дыхательных путей его доставили в госпиталь МВД в Киеве. Информация о случившемся была засекречена, а подвиг командира своевременно оценен не был... Владимиру Михайловичу целых восемь лет маячил смертельный приговор, однако он оптимизма не терял, продолжал кропотливо трудиться, добиваться поставленных целей, при этом так же, как и раньше, часто рисковал своей жизнью. В 1987 году именно Владимир Максимчук руководил тушением сложнейшего пожара в гостинице «Россия» в Москве, в 1988 году – ликвидацией пожара на трубопроводе Урал – Западная Сибирь. В 1989 году он руководил ликвидацией большого пожара на химическом комбинате в литовском городе Ионаве, где применил тактику, отработанную в Чернобыле. И дальше – несмотря на тяжелейшую мучительную болезнь (рак щитовидной железы и рак желудка), прогрессировавшую с 1989 года вследствие облучения в Чернобыле, перенеся несколько сложных операций, продолжал вершить большие дела. В 1990 году Владимиру Максимчуку было присвоено звание «генерал-майор внутренней службы», в том же году был назначен на должность Первого заместителя начальника Главного управления пожарной охраны МВД СССР. Имея за плечами опыт тушения пожаров в Чернобыле, Ионаве, в других «горячих точках» СССР, незаурядная личность, крупный специалист, альтруист и фанат пожарного дела становится инициатором создания эффективной общегосударственной системы безопасности и борьбы с авариями, катастрофами и стихийными бедствиями – отечественной службы экстренного реагирования на чрезвычайные ситуации. Благодаря его упорству и личному участию в стране был заложен фундамент аварийно-спасательной службы – в структуре пожарной охраны, создана сеть специализированных отрядов по проведению первоочередных аварийно-спасательных работ (ставших прототипом современного МЧС России), организован выпуск новейшей пожарной техники, пожарно-технического вооружения и аварийно-спасательного оборудования. В 1992 году он возглавил пожарную охрану Москвы, где был произведен коренной переворот в работе службы: созданы первая в России вертолетная пожарно-спасательная служба, специальный отряд по тушению крупных и наиболее опасных пожаров, пожарные части получили современную аварийно-спасательную технику, открыт учебный центр по подготовке пожарных специалистов, полностью модернизирована служба «01». Последним подвигом отважного пожарного стало быстрое тушение зданий «Белого Дома» и мэрии Москвы после трагических событий в октябре 1993 года. 22 мая 1994 года Владимира Михайловича не стало. Именем бесстрашного офицера названы: школа на родине, пожарный катер в Москве, специализированная пожарная часть N2, в которой он начинал свою службу в Москве, Московский Технический пожарно-спасательный колледж №57. С 1994 года проводятся международные соревнования по пожарно-прикладному спорту на Кубок генерала Максимчука. В 2003 году указом президента Российской Федерации Владимиру Михайловичу Максимчуку посмертно было присвоено звание Героя России.
Подвиг героев-чернобыльцев всегда будет служить для российских и украинских пожарных примером мужества, высочайшего профессионализма и верности своему долгу.
Антонова Юлия
Управление по ВАО Главного управления МЧС России по г. Москве
Image caption Вдова оператора ЧАЭС Валерия Ходымчука Наталья
Более 20 лет киевлянка Наталья Ходымчук 26 апреля ездила в Москву на Митинское кладбище к мемориалу погибшим в аварии на ЧАЭС.
Там могила ее мужа - Валерия Ходымчука, оператора реакторного цеха ЧАЭС.
Холм символический. Когда в ночь на 26 апреля 1986 года на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел взрыв, Валерий находился в турбинном зале станции. Его тело так и не нашли под завалами станции.
"Хочется узнать, как он погиб. Меня это до сих пор тревожит, хотя уже 29 лет прошло. Но я этого уже никогда не узнаю", - говорит женщина.
Однако в этом году поездку родственников погибших в аварии на ЧАЭС на Митинское кладбище в Москву отменили из-за ситуации в отношениях между Украиной и Россией.
"Последние годы организовывать поездку нам помогал "Союз "Чернобыль" России". Но сейчас брать деньги у России не будем", - рассказывает председатель организации инвалидов Чернобыля "Луч 5-2" Александр Зеленцов.
"Луч 5-2" объединяет родственников погибших от лучевой болезни после аварии на ЧАЭС. Г-н Зеленцов отмечает, что 26 апреля вместо Митинского кладбища родные идут в Чернобыльскую церковь в Киеве.
Кладбище под бетоном
На Митинском кладбище в Москве есть 30 могил первых жертв аварии на ЧАЭС - это пожарные, которые первыми выехали ликвидировать пожар, и работники атомной станции.
Большинство из них умерли от лучевой болезни в 6-й клинической больнице Москвы в первые месяцы после трагедии - в мае-июле 1986 года.
Image caption Родственники погибших в аварии на ЧАЭС на Митинском кладбище в Москве (фото из семейного архива Ходымчуков)Во время похорон на Митинском кладбище соблюдали специальные меры безопасности, рассказывает заместитель директора Национального музея "Чернобыль" Анна Королевская.
В музее "Чернобыль" хранятся рассекреченные документы, карты, фотографии и воспоминания участников тех событий.
"Тела сначала заворачивали в пленку, затем клали в деревянный гроб, потом деревянный гроб - в пленку, а потом это все это запаивали в цинковый гроб и закапывали", - говорит г-жа Королевская.
Позже, по ее словам, место захоронения залили бетоном. Среди этих 30 могил - три символичны. Одна из них - инженера Владимира Шашенка.
После аварии Шашенок, по свидетельствам очевидцев, получил настолько сильные ожоги от радиоактивного пара, что у того человека, который его выносил после аварии со станции, остался ожог от его тела.
Владимир Шашенок умер на рассвете 26 апреля. Похоронили его на кладбище села Чистогаловка, что рядом со станцией.
Еще одной из первых жертв аварии на ЧАЭС был заместитель руководителя электрического цеха ЧАЭС Александр Лелеченко.
"Он сбежал из Припятской больницы и вернулся на станцию. Лелеченко понимал, что получил большую дозу радиации, но продолжал работать, пока мог, ликвидировать аварию. Его лечили уже здесь в Киеве. Но не смогли спасти. Он получил большую дозу радиации - более 1500 тысяч рентген, а смертельной является 700 рентген", - рассказывает Анна Королевская.
Александр Лелеченко умер от лучевой болезни в Киеве 7 мая 1986 года. На Митинском кладбище ему установили символическую могилу рядом со всеми.
Из 12 человек персонала турбинного зала ЧАЭС, которые были на смене в ночь на 26 апреля, восемь умерли от лучевой болезни, рассказывает представитель музея "Чернобыль".
"Пожарные боролись с аварией снаружи, а внутри помещения четвертого энергоблока с аварией боролся персонал станции и с пожарами, которые там возникали, в условиях разрыва трубопровода, когда там вокруг кипело масло, был радиоактивный пар", - говорит г-жа Королевская.
Image caption Памятная доска Валерию Ходымчуку в третьем энергоблоке ЧАЭСЧернобыльская атомная станция - еще одно место, где Наталья Ходымчук чтит память погибшего мужа.
"Еду в Чернобыль к Валере ежегодно 24 марта в его день рождения. Он же до сих пор там лежит", - говорит женщина, вздыхая.
Памяти героев- ликвидаторов Чернобыльской аварии посвящается!
Для большинства молодого поколения слово «Ликвидатор» ассоциируется с американскими блокбастерами и боевиками. Но старшее и зрелое поколения помнит о том, кого называют, и по сей день «ликвидатором», кем можно и нужно гордится!
В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года в 1:23 на 4м блоке ЧАЭС случилась одна из самых ужасных техногенных катастроф в истории нашей страны - чернобыльская трагедия.
26 апреля исполняется 25 лет со дня взрыва на атомной станции. В нашей стране, получили "дозы" более 530 тысяч человек (в том числе 175 тысяч ликвидаторов). Пожарные работали на огромной высоте, среди развалин и обломков взорвавшегося реактора своим героическим усилием надрывались в этой сложнейшей обстановке. Рыцари без страха и упрека, разве мог, кто из людей несведущих предложить, на такой великий подвиг, на такое самопожертвование во имя других были способны они, эти обыкновенные и незаметные в повседневной жизни парни!
Это рассказ о пожарном, об одном из тех кто принял первый удар страшной огненно-радиоактивной стихии!
В 1:24 ночи на пульт дежурного 2-й военизированной пожарной части Управления внутренних дел Киевского облисполкома по охране Чернобыльской АЭС поступил сигнал о возгорании. К станции выехал дежурный караул пожарной части (на ЗИЛ-131) во главе с лейтенантом внутренней службы Владимиром Павловичем Правиком. На помощь выехал караул 1-й военизированной пожарной части Управления внутренних дел Киевского облисполкома по охране Чернобыльской АЭС во главе с лейтенантом Виктором Николаевичем Кибенком. Руководство тушением пожара принял на себя лейтенант Правик. Его грамотными действиями было предотвращено распространение пожара. Были вызваны дополнительные подкрепления из Киева и близлежащих областей. Из средств защиты у пожарных были только брезентовая роба (боёвка), рукавицы, каска. Звенья ГЗДС были в противогазах КИП-5. К 2.30 прибыл и стал РТП майор Леонид Телятников. К 4 часам утра пожар был локализован на крыше машинного зала, а к 6 часам утра был затушен. Наличие высокого уровня радиации было достоверно установлено только к 3:30, так как из двух имевшихся приборов на 1000 рентген в час один вышел из строя, а другой оказался недоступен из-за возникших завалов. Поэтому в первые часы аварии были неизвестны реальные уровни радиации в помещениях блока и вокруг него. Неясным было и состояние реактора. Из оперативной информации: на протяжении первых часов борьбы с пожаром было сосредоточено в опасной зоне 37 пожарных отделений, 240 человек, 81 единица пожарной техники. В первые часы после аварии, многие, по-видимому, не осознавали, насколько сильно повреждён реактор, поэтому было принято ошибочное решение обеспечить подачу воды в активную зону реактора для её охлаждения. Для этого требовалось вести работы в зонах с высокой радиацией. Эти усилия оказались бесполезны, так как и трубопроводы, и сама активная зона были разрушены. Другие действия персонала станции, такие как тушение очагов пожаров в помещениях станции, меры, направленные на предотвращение возможного взрыва, напротив, были необходимыми. Возможно, они предотвратили ещё более серьёзные последствия. При выполнении этих работ многие сотрудники станции получили большие дозы радиации, а некоторые даже смертельные.В 3-х комнатной квартире Виктора Семеновича Биркуна в городе г. Припяти, где он жил с супругой Надеждой Владимировной и двумя дочерьми, ночью, 26 апреля 1986 года назойливо и долго стучали. Виктор Семенович не успел дойти до двери, опередила жена, спросила: - Кто там?- Милиция! На стрелках будильника время было 1 час 40 минут ночи. Виктор Семенович узнал голос помощника дежурного, который сообщил о том, что немедленно нужно прибыть на работу.
Биркун В.С. торопливо побежал вниз к милицейскому уазику и увидел над атомной станцией, которую охраняет их военизированная пожарная часть огромное зарево и дым. Для бывалого пожарного видавшего различного рода пожары такое зарево в виде адского свечения ни с чем не сравнимо.
На атомной АЭС у пожарных своя профессиональная подготовка, на которой наряду с офицерским составом ВПЧ занятия по темам проводили ведущие специалисты атомной станции. Увиденная картина пугала даже видавших виды пожарных: огонь еще, куда ни шло, а вот свечение? Появившись на пороге ПЧ диспетчер сообщил о номере вызова, по которому на место пожара собрались силы и средства из Киева и всей области. К 4 блоку ушли два хода, начальник ВПЧ Леонид Петрович Телятников приказал вызвать тебя на автомашине ПНС. Виктор знал, что Телятников должен догуливать свой отпуск, а уже там на пожаре у реактора. Виктору Семеновичу была поставлена задача поставить ПНС на водовод к 4 блоку. В пути следования Виктор не узнал руины 4 блока, на своем автомобиле пожарной насосной станции мчался среди обломков бетона и груды искореженного железа, кусков бетона и металлоконструкций, выброшенные чудовищной силой. Приходилось много объезжать, таранить машиной и подминать те куски развалин, что поменьше. Кроме объятого огнем здания, были еще десятки других очагов пожара. Горели крыша машинного зала, расплавленный асфальт, битум, плавился металл... Существовала угроза, что огонь перекинется на третий блок АЭС, на трансформаторные подстанции. Все пожарные дежурного караула и пришедшие на помощь свободные от смены боролись с огненной стихией, не думая про невидимую радиацию, которая была намного страшнее огня. До 4 блока осталось примерно 60-70 метров к машине поспели начальники караулов №1 и №2 Петр Хмель и Валерий Дацко, инспектор ВПЧ Юрий Хилько, старший лейтенант Петр Шаврий, помогли подключить ПНС. Вторую машину пенного хода подогнал командир отделения Василий Булава и спарили обе машины, подавая наверх 75 метров, в очаг огня пену. ПНС работал без сбоев. Взглянув на часы время было 2 с минутами, слушая рацию приходилось исполнять команды начальника ВПЧ Телятникова больше, меньше обороты. Высота 75 метров, это отметка на которой работали пожарные на всю выкладку, даже больше чем могли сами.
Во время одной из пауз Виктор Семенович осмотрел "ЗИЛ" (насосы продолжали уверенно работать). Увидев толстый металлический прут, застрявший между шинами. Биркун Виктор Семенович стал вытаскивать арматуру голыми руками, не зная о последствиях, ведь технику сменщику нужно передать в исправном виде, да так что бы обратно в расположение подразделения вернулась.
А она, эта железяка, оказывается, была сильно радиоактивной, как и в принципе, местность в зоне поражения. В любой пожарной части, имеются и перчатки, и противогазы (он, понятно, не защищает от радиации, но не дает вдыхать зараженную пыль). Однако никто не предупредил пожарных, что пожар-то необычный а с выбросом радиации. Кстати, и тренировок по тушению такого пожара на ЧАЭС не проводилось. Во время учений гасили условный "огонь" на крыше, "горящие" трансформаторы, кабели, но никогда речь не шла о взрыве атомного реактора. Биркун Виктор Семенович однажды спросил, а вдруг рванет ядерный котел? Специалист АЭС уверенно ответил: "Это в принципе невозможно, 100-процентная гарантия".
Застрявший между колесами чертов прут тащить было очень тяжело. Пришлось сжимать его ладонями изо всех сил. Кто-то, проходя мимо, сказал Виктору Семеновичу: "Да брось ты это". Но упорно, продолжая тянуть, все-таки справился. Думал ли в те критические минуты, что творится вокруг, чем обернется трагедия, что там, наверху Володя Правик, Витя Кибенок, Телятников, да и он сам, Виктор, здесь на земле, другие пожарные получали чудовищные дозы облучения? Во время работы никто не думал об ущербе, о неисчислимых жертвах и чем для всех обернется эта трагедия как для ликвидаторов, так и для страны в целом.
Находясь в машине на часах было четыре и ужаснулся- руки стали чернеть. А минут через двадцать Биркун Владимир Семенович почувствовал тошноту. Началась рвота. Потом еще и еще... Приступы становились все более жестокими, невыносимыми. Желудок был давно пуст, тем не менее, выворачивало весь организм наизнанку. Мышцы живота страшно болели. Чувствуешь, как уходят силы и слабеешь с каждой минутой. Присев на камень...
По рации услышал: "Семеныч, сворачивай все, возвращайся, отходите к санпропускнику. Смена идет". Встать уже было не возможно, от действия радиации небыло сил идти. Виктор Семенович так и не смог встать. Только сжимал в руке приемную трубку рации. Собрав последние силы, ответил по рации: "Не знаю, что случилось, но ноги не слушаются, идти не могу и даже говорить по рации трудно". Быстро приехали ребята, подняли Виктора Семеновича за руки в кабину, отвезли в главный корпус, а оттуда на "скорой" - в медсанчасть.
По щитовидке, зрачкам врачи поставили диагноз - лучевая болезнь. Позже Биркун Виктор Семенович,как и его сослуживцы, оказался в больнице. Даже по пришествию более чем 20 лет Виктор Семенович не все помнит из происходившего - сознание в какие-то моменты становилось мутным, голова раскалывалась. Осталось в памяти, как возле Биркуна Виктора Семеновича неистово звенели счетчики радиации - и уже сам "светился" так, что рядом кому-либо опасно было находиться...
Спецрейсом самолета Телятникова, Правика, Кибенка, Хмеля, Бутриенко, Биркуна, Тишуру, Игнатенко доставят в Москву. А там…началась борьба за жизни. Почти панацеей от всех бед считали пересадку костного мозга, положились на американские авторитеты.
В палату к Виктору Семеновичу пришла врач, кандидат медицинских наук Сара Борисовна Ханина, она призналась: - ты мне как сын. Ты крепкий парень. Ты должен жить! Сейчас к тебе придут за согласием на пересадку костного мозга. Но Виктор Семенович уловил сомнение Сары Борисовны и отказался от операции.
В такие мучительные минуты часто наступает отчаянье. Ночами приходится не спать, кормили с ложки. Вслед за руками стали чернеть ноги. Лежал в бинтах как в коконе, одни прорези для глаз и рта. Виктор лежал в палате, а слезы сами текли. «Все пропал- думал, но тут же:- хоть бы годик пожить, чтобы семью устроить».
Встречаясь в больнице с товарищами по несчастью, восстанавливали картину пережитого. Загоревшийся при взрыве утеплитель, рубероид, битум, турбинное масло, пластикат, кабели выделяли большое количество токсичного дыма. Обстоятельства и окружающая среда создавали ситуацию настоящего ада. К тому же приходилось работать на больших высотах при угрозе обрушения строительных конструкций, но главное в мощных полях ионизирующих излучений.
Нужно иметь большое мужество, чтобы рассуждать в таких ситуациях. Солдат, что был приставлен их обслуживать, однажды сказал: - Правик ваш? - Да. Правик умер. Так и пошло. Один за другим.
Как то приставленный солдат решил порадовать: Биркун Виктор Семенович: - жена с дочкой приехали. Но их не пускают, они во дворе стоят. Подойдя к окну, увидел родных и попросил солдата спуститься к ним и расспросить, что да как. Вернувшийся посредник принес худые вести. Семью Виктора вывезли как и всех жителей города Припяти- кого куда, всех до единого, посадили в автобусы, машины, кто в чем был, без личных вещей. Они в Подмосковье у родственников. Интерес к жизни, что на воле теплится, как уголек в притушенном костре. Чуть раздуешь и разгорается мало-помалу.
В газете «Известия» что принес солдат про Василия Игнатенко, Василия Булаева, Ивана Бутрименко, Владимира Тишура, Ивана Шаврея, Николая Тытенка, Владимира Прищепу, Александра Петровского. - большой материал с фотоснимками: Вечная им память. В той же газете написано про Телятникова.
Виктор Семенович не сразу почувствовал перелом в своем состоянии, выздоровлении. Едва окреп, попросился на работу, и снова в пожарную охрану. Судьба распорядилась и он попал в Московскую область в ПЧ-82 г.Лобня, где до пенсии продолжал службу, в той же должности водителя пожарного автомобиля.
Леониду Петровичу Телятникову присвоили звание - героя СССР. Золотой звезды удостоены Владимир Павлович Правик, Виктор Николаевич Кибенок- посмертно. Биркун Виктор Семенович награжден орденом Красного знамени.
Виктор Семенович выжил. Выжить-то выжил, но пребывание в радиационно-огненном аду оставило в организме тяжелый след. Судя по официальному документу, полученная им доза облучения составляла 260 бэр (допустимый предел по нормам, действовавшим до 1999 года, - 5 бэр в год, что эквивалентно 5 рентгенам). То есть Биркун получил предельно допустимые порции радиации сразу за 52 года. Сам же Виктор Семенович считает, что эти цифры сильно занижены и на самом деле он хватанул не 260, а 400 бэр. Как бы то ни было, врачи поставили тяжелые клинические диагнозы: "Острая лучевая болезнь (ОЛБ) 2-й степени тяжести. Лучевые ожоги кистей рук, голеней, ягодиц 1-2-й степени. Лучевая катаракта 1-й степени". А еще - сахарный диабет, гипертония, стенокардия, атеросклероз, нейросенсорная тугоухость и другие болячки. Перенес операции, в том числе и на щитовидной железе. Постоянно мучают сильные головные боли, головокружения, судороги...
Для лечения необходимы не только дорогостоящие лекарства (а многих нужных ему препаратов в льготном списке, увы, давно уже нет), но и хорошее питание, дорогостоящие фрукты, овощи. Пенсия нищенская, хватит только, что за квартиру оплатить. Это те гроши, которые полагаются ликвидатору? Роль правительства на момент аварии была понятна и силы и средства не жалели. Только вот программа по реабилитации и восстановлению последствий участников трагедии на ЧАЭС была рассчитана всего на 10 лет. За эти 10 лет недолжно было остаться в живых ни одного ликвидатора, а выжившие имеют шанс дожить до своего срока.
Бесконечные судебные тяжбы Виктора Семеновича с бюрократическим отношением чиновников только лишь подорвали и без того «шаткое» здоровье ликвидатора.
В конце декабря 2010 года Виктор Семенович сказал, что ложится на операционный стол, операция будет на сердце. 15 февраля 2011 года находясь в искусственной коме Виктору Семеновичу исполнился 61 год, а уже 16 февраля 2011 года сердце ликвидатора остановилось. Вечная память героям!
Запись первых переговоров диспетчера ЧАЭС
26 апреля 1986 года, когда реактор 4-го блока Чернобыльской АЭС уже лежал в развалинах, командир пожарной части Л.П. Телятников отгуливал свой отпуск и должен был выйти на работу только 28 числа. Они с братом справляли день его рождения, когда из депо раздался телефонный звонок. Немедленно все бросив, и прибыв на место пожара на 4-й блок ЧАЭС, Леонид Петрович сразу увидел, что нужно просить помощь отовсюду, откуда только можно, так как людей на месте было очень мало. Тут же распорядился, чтобы лейтенант Правик срочно передал вызов №3 по области, что тот и сделал. По вызову №3 все пожарные машины Киевской области, где бы они не находились, срочно должны были двигаться к Чернобыльской АЭС.
Тем временем пожарные Шаврей и Петровский уже были на крыше машинного зала, взору которых открылся огненно-дымный шквал. Навстречу им шли бойцы из шестой части, состояние которых становилось хуже с каждой минутой. Помогли им дойти до лестницы, по которой сами поднялись на крышу, а сами бросились тушить пламя.
Пожарный Прищепа подключил шланги к гидранту и вместе с товарищами полез на крышу машинного зала 4-го блока ЧАЭС. Когда влезли, увидели, что в некоторых местах перекрытие отсутствует. Несколько плит упали вниз, другие же еще лежали на своих местах, но на честном слове, и ходить по ним было опасно. Прищепа был вынужден опять спуститься вниз, чтобы предупредить товарищей, где и встретил майора Телятникова. Вместе решили выставить пост дежурства и не покидать его до полной победы над огнем.
До пяти утра Прищепа вместе с Шавреем и Петровским боролись с огнем на крыше машинного зала, пока не стало совсем плохо. Собственно, плохо стало почти сразу, но пожарные считали это следствием жары и едкого дыма от горящего битума и терпели. Но к утру, когда огонь на крыше машзала был уже потушен, стало совсем плохо, и решили спуститься на землю.
Люди Правика в полном составе были брошены на тушение кровли машинного зала, так как прибыли на место происшествия первыми. Расчету Кибенка, подъехавшего немного позже, досталось тушение огня в реакторном отделении, где огонь бушевал на разных отметках. В центральном зале пламя бесновалось сразу в пяти местах. Эти очаги радиоактивного огненного ада и начали тушить Кибенок, Ващук, Игнатенко, Титенко и Тищура. Когда огонь в реакторном зале 4-го блока ЧАЭС и сепараторных помещениях был полностью потушен, остался один самый мощный и опасный очаг - реактор. Пожарные направили в гудящую активную зону несколько брандспойтов, но вода была бессильна. Разве загасишь водой 190 тонн раскаленного радиоактивного урана? Это все равно, что по маленькой нужде пытаться затушить пионерский костер.
Пока отсутствовал Телятников, лейтенант Правик неоднократно поднимался на крышу блока «В», чтобы видеть реакцию огня на усилия, предпринимаемые пожарными, и определить дальнейшую тактику борьбы со стихией, а также несколько раз подходил к реактору.
Когда на ЧАЭС прибыл Телятников, Правик взял на себя функцию его первого помощника.
Сначала нужно было остановить огонь на главных направлениях. Один расчет пожарных Телятников бросил на тушение огня в машинном зале, два других боролись с клокочущим пламенем на подходе к соседнему, третьему блоку Чернобыльской АЭС. Они же потушили несколько очагов огня в центральном зале.
Обстановка менялась каждую минуту, поэтому сам Телятников несколько раз поднимался на семьдесят первую отметку, чтобы контролировать направление движения огня. Тяжелый ядовитый дым от горящего битума застилал глаза и вызывал надрывный кашель, а сдвинутые взрывом со своих мест бетонные конструкции покрытия в любой момент грозили обрушиться в ядерную преисподнюю. Всего на крыше машинного зала и в реакторном помещении было потушено 37 очагов огня.
Расплавленный битум налипал на сапоги, дым разъедал глаза, на каски сверху сыпался черный радиоактивный пепел от горящего графита. Леонид Шаврей дежурил на крыше блока «В» и следил за тем, чтобы пожар не распространился дальше. И снаружи и внутри была невыносимая жара, поэтому Шаврей даже каску снял, пытаясь отдышаться. Душил кашель, изнутри давила грудь, нечем было дышать. О радиации тогда еще всерьез никто не думал. Но к утру один за другим с помутнением сознания, тошнотой и рвотой, начали выходить из строя люди.
На часах была половина четвертого, когда Телятников спустился на блочный щит управления к Акимову, чтобы доложить ситуацию на крыше. Сообщил, что людям становится плохо, не от радиации ли? Вызвали дозиметриста. Пришел Горбаченко, сообщил, что уровни радиации на территории до конца не выяснены, и отдал в помощь Пшеничникова. Вместе направились в лестнично-лифтовой блок, чтобы выбраться на крышу через дверь наверху, но дверь оказалась закрытой. Попытка взлома не увенчалась успехом, и ничего не оставалось, как спуститься вниз и выйти на улицу. Спотыкаясь о куски графита, пошли вокруг здания 4-го блока.
Телятникову на тот момент было уже очень плохо, но он грешил на отравление дымом и высокую температуру, которую пришлось испытать на себе при тушении огня. У Пшеничникова был с собой радиометр, но способный замерять не более 4-х рентген в час. Везде, и на уровне крыши, и на нулевой отметке прибор зашкаливал, точные уровни излучения выяснить не удалось. Позже специалисты установили, что на кровле в разных местах было от 2-х тысяч до 15-ти тысяч рентген в час. Собственно, и огонь на кровле вспыхнул из-за упавшего на нее раскаленного топлива и графита. Расплавленный битум вспыхнул ярким пламенем, и по всему этому ядерно-огненному месиву ходили в кирзовых сапогах пожарные. Внизу, однако, было не лучше. Ядерная высокорадиоактивная пыль, вырвавшаяся из нутра реактора на свободу, покрыла все вокруг ядовитым налетом.
Кибенок вместе со своими ребятами первыми вышли из строя, немного позже к ним присоединился и лейтенант Правик. Однако к пяти утра все очаги пламени были потушены. За победу над стихией пришлось заплатить дорогую цену. Семнадцать пожарных были отправлены сначала в медсанчасть, а вечером того же дня самолетом в Москву. Пятьдесят пожарных машин из Чернобыля и других районов Киевской области прибыли к месту аварии на помощь. Но к этому моменту самая опасная работа была уже выполнена.
ПЯТЬ ЛИКВИДАТОРОВ ИЗ ТЕХ, КТО ПЕРВЫМИ ВСТУПИЛИ В БОЙ С ОГНЕМ НА ЧАЭС, ПОЛУЧИЛИ ПОСМЕРТНО ГЕРОЯ УКРАИНЫ:
Николай Ващук
, командир. Его отделение проложило пожарный рукав на кровлю ЧАЭС. Он работал на большой высоте в условиях высокого уровня радиации, температуры и задымленности. Благодаря решительности пожарных распространение огня в сторону третьего энергоблока было остановлено.
Bасилий Игнатенко , командир. Был в числе первых, кто поднялся на крышу пылающего реактора. Борьба с пожарами шла на большой высоте — от 27 до 71,5 м. Василий вынес из огня Николая Ващука, Николая Титенко и Владимира Тишуру, когда те потеряли сознание из-за высокой радиации.
Александр Лелеченко,
замначальника электрического цеха Чернобыльской АЭС.После взрыва, оберегая молодых электриков, сам трижды ходил в электролизную. Не отключи он аппаратуру, станция взорвалась бы, как водородная бомба. Получив медпомощь, отпросился у врачей на свежий воздух, а сам сбежал на энергоблок снова помогать товарищам.
Николай Титенок
, пожарный. Не имея ни малейшего представления о том, что его ждет, прибыл, как и товарищи, в безрукавках, безо всякой защиты от радиации. Куски радиоактивного графита отбрасывал сапогами и брезентовыми рукавицами. Из-за высокой температуры пожарные сняли противогазы в первые 10 минут. Без такой самоотверженности выброс радиации был бы намного большим.
Владимир Тишура , старший пожарный. Был в числе тех, кто тушил реакторный зал — здесь был максимальный уровень радиации. Уже через полчаса появились первые пораженные из числа пожарных. У них стала проявляться рвота, “ядерный загар”, снималась кожа с рук. Они получили дозы около 1000—2000 мкР/час и более (норма — до 25 мкР).
ВЫЖИЛ, ПОЛУЧИВ СМЕРТЕЛЬНУЮ ДОЗУ:
В 1986 году Леонид Телятников
работал начальником пожарной части Чернобыльской атомной станции. Уже через несколько минут после взрыва он вместе с командой, состоящей из 29 пожарных, помчался на станцию. “Я абсолютно не представлял себе, что произошло и что нас ждет, — вспоминал он. — Но когда мы приехали на станцию, я увидел развалины, охваченные вспышками огней, напоминающих бенгальские. Затем заметил голубоватое свечение над развалинами четвертого реактора и пятна огня на окружающих зданиях. Эта тишина и мерцающие огни вызывали жуткие ощущения”. Понимая всю опасность, Телятников дважды поднимался на крышу машзала и реакторного отделения, чтобы погасить пожар. Это была самая высокая и самая опасная точка. Благодаря тому, что Телятников, как руководитель, правильно поставил задачи, выбрал расположение пожарных машин — огонь не перекинулся на соседние блоки и был потушен. Действие высокого уровня радиации ликвидаторы почувствовали прямо на пожаре. “Отец сказал мне, что второй раз еле спустился с крыши реактора, настолько ему было плохо”, — рассказывал нам сын героя Олег Телятников. Леонид получил дозу облучения в 520 бэр — практически смертельную, но выжил. В сентябре 1986 года 37-летнему Телятникову было присвоено звание Герой Советского Союза, вручен орден Ленина. Скончался он в декабре 2004 года.
Мемориал пожарным погибшим при ликвидации аварии на ЧАЭС
Низкий поклон и вечная память героям-ликвидаторам Чернобыльской аварии.
